Когда же все-таки возникает право на долю в хозяйственном товариществе у ее приобретателя? (Диденко А.Г., зав. кафедрой гражданского права и гражданского процесса КазГЮУ, доктор юридических наук, профессор; Нестерова Е., преподаватель кафедры гражданского права и гражданского процесса КазГЮУ)

Когда же все-таки возникает право на долю в хозяйственном товариществе у ее приобретателя?

Статья «Порядок и последствия выбытия участника из хозяйственного товарищества», опубликованная в сборнике № 18 «Гражданское законодательство. Статьи. Комментарии. Практика» (Алматы, 2003 г., изд. «Юрист»), перепечатанная впоследствии в журнале «Юрист» (№ 12, 2003 г.), вызвала дискуссии среди практических юристов и теоретиков. Это и неудивительно. Информация о практике казахстанских судов и деятельности предпринимателей обозначает многочисленные проблемы, связанные со статусом хозяйственных товариществ. Авторы, зав. кафедрой гражданского права и гражданского процесса КазГЮУ, доктор юридических наук, профессор А. ДИДЕНКО и преподаватель кафедры гражданского права и гражданского процесса КазГЮУ Е. НЕСТЕРОВА, попытались предложить решение некоторых проблем.

Ряд ученых и практиков оказались сторонниками наших подходов, другие их не разделяют. Это можно было увидеть во время защиты кандидатской диссертации И. Колупаева на тему «Правовое положение товарищества с ограниченной ответственностью в РК», состоявшейся в январе 2004 г. в КазГЮА, а также из бесед с коллегами, сведений о деловых переговорах между участниками ТОО, использующими аргументы статьи. В журнале «Юрист» (№ 3, 2004 г.) опубликована статья С. Климкина «Еще раз к вопросу об отчуждении доли в уставном капитале хозяйственного товарищества», в которой автор отстаивает взгляды, противоположные нашим. В реальной практической дискуссии или в судебных прениях одна из конфликтующих сторон вполне может использовать аргументы, высказанные С. Климкиным. Мы остановимся на положениях этой статьи, а также несколько выйдем за пределы доводов автора и рассмотрим иные факты, которые, в принципе, могут быть противопоставлены нашей позиции.

Начнем с вопроса, по которому позиция С. Климкина недостаточно полно выражена, но в ней существует зародыш концепции, нами в корне отвергаемой. Автор статьи говорит, что мало обращается внимания на то, что перерегистрация хозяйственного товарищества носит не только частноправовой характер, но затрагивает в большей мере элементы публично-правовых отношений, а именно - выражает интересы государства во взимании сборов за перерегистрацию юридических лиц, получении информации о юридических лицах с целью привлечения к различным видам правовой ответственности. Увы, в научной литературе встречаются утверждения, смещающие акцент с частноправовой сущности гражданско-правовых категорий на их вторичное публично-правовое значение. Это происходит и в том случае, когда в юридическом лице усматривается главным образом инструмент публичного контроля за деятельностью участников хозяйственного оборота. Такие взгляды, правда, получают достойный отпор в ответах ученых, стоящих на позициях жесткого разграничения частного и публичного права, которые справедливо подчеркивают, что нельзя идти вслед за налоговыми органами, склонными считать, что юридические лица создаются для уплаты налогов, а не осуществления хозяйственной деятельности.[1]

Правовой статус юридического лица и все преобразования в этом статусе регулируются нормами гражданского права. Однако возникновение соответствующей гражданской правосубъектности происходит на основе совокупности юридических фактов (юридического состава), в котором есть место частноправовым элементам (учредительный договор) и публично-правовым (административный акт - регистрация).

Отрасли публичного права не регулируют гражданско-правовые отношения, они могут их только охранять. Поэтому в нормах административного права мы не сможем найти ни прямых, ни косвенных доказательств действительности или недействительности сделок, заключенных юридическим лицом, их совершенности или несовершенности, это можно вывести лишь из норм гражданского права, которые могут включать в соответствующий юридический состав регистрацию и перерегистрацию, а могут и не включать, могут определять гражданско-правовые последствия отсутствия этих действий, а могут не определять. За нарушение административного акта возможна публично-правовая ответственность, подобная той, которая установлена Кодексом об административных правонарушениях за осуществление предпринимательской деятельности без соответствующей перерегистрации юридического лица.

Нормы же гражданского права не устанавливают каких бы то ни было последствий для сделок по уступке доли при отсутствии перерегистрации юридического лица. Что касается восклицания автора: «Может ли противоправное, порицаемое государством деяние (то есть неосуществление требуемой по закону перерегистрации) порождать юридически значимые последствия» и неожиданный ответ на него: «Конечно, нет», - мы относим его к стилистическим погрешностям. Противоправные действия являются такими же юридическими фактами, как и правомерные действия, и, начиная с деликтов и кончая целой правовой отраслью - уголовным правом, порождают правовые последствия. Важна, однако, не эта оплошность автора. Дело в том, что любые противоправные действия влекут за собой широкий диапазон последствий. Так, нарушение установленной законом простой письменной формы сделки обычно влечет не ее недействительность, а всего лишь не допускает использование свидетельских показаний, но в случаях, прямо предусмотренных законом, приводит к недействительности; нарушение императивных правил составления акта приемки товара от поставщика по качеству не обязательно приводит к недействительности акта приемки^[2] и т.д. Или взглянем на значение нарушений правил регистрации. Указ Президента РК от 25 декабря 1995 г. «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» называет не только права на недвижимое имущество, которые возникают с момента их регистрации, но и другие права, которые возникают с момента совершения сделки или наступления иного юридического факта как основания возникновения таких прав. Регистрация последних приводит к возникновению приоритета перед незарегистрированными правами, соответственно, нарушение требования о регистрации не приводит к отсутствию права, но лишает права приоритетности. Отсюда и несостоятельность общего вывода, что порицаемое государством деяние (несовершение требуемой перерегистрации) приводит к невозможности возникновения прав у покупателя доли. Всегда нужно устанавливать, какие конкретно последствия предусматривает законодательство за порицаемые действия. В данном случае административное законодательство при таком нарушении ограничивается одним только штрафом, гражданское - вообще не связывает нарушение правил перерегистрации юридического лица с судьбой договоров об уступке доли в уставном капитале юридического лица.

Интересным представляется правовое положение субъекта, приобретшего долю, до момента перерегистрации юридического лица. Мы полагаем, что такой субъект становится участником товарищества со всем объемом правомочий, но некоторые из этих правомочий он не сможет реализовать до перерегистрации товарищества, в частности, продать свою долю. Так что же, вопрошает оппонент, такие приобретатели становятся «чуть-чуть участниками» или «чуть-чуть не участниками»?

Наличие у лица правомочий и возможность их реализации, точно так же как и наличие у лица субъективных прав и возможности их осуществления, не всегда совпадают. Гражданскому праву известно немало случаев такого несовпадения. Наследник приобретает право на причитающееся ему наследство со времени его открытия, но отдельными видами имущества не вправе распорядиться без необходимого оформления; недееспособный собственник, не имея опекуна, оставаясь собственником, не сможет осуществить свои права. А как быть с правом государственной собственности при передаче государственного имущества в хозяйственное ведение? Государство остается собственником, но никаких вещных правомочий на переданное имущество у него не остается, и тем не менее оно не «чуть- чуть» собственник или несобственник, а полный юридический собственник.

Такое утверждение справедливо и для других отраслей права. Так, без удостоверения личности не реализуешь свое право избирать, хотя остаешься гражданином со всеми конституционными правами, и не купишь авиабилет, имея право на его покупку, и т.д.

Крупные ученые-цивилисты неоднократно говорили о так называемых «несозревших правах». И.Б. Новицкий писал: «Право требования, поставленное в зависимость от срока, условия и вообще не окончательно выяснившееся, передать можно: положение нового субъекта права в этих случаях будет такое же неопределенное, как было и у первоначального кредитора; право нового кредитора получит полную определенность только тогда, когда вопрос об условии и прочем разрешится».^[3] Очевидно, о «несозревших правах» можно говорить и в иных случаях, в частности, при их недооформлении, в том числе при недооформлении путем отсутствия факта перерегистрации хозяйственного товарищества при купле-продаже доли в его уставном капитале.

Автор полагает, что в настоящее время существуют ТОО с различным правовым статусом: ТОО с числом участников до ста и сто и более; созданные в результате преобразования акционерных обществ и обычные ТОО; созданные в результате преобразования акционерных обществ с числом акционеров до ста и сто и более.

Особенности перечисленных автором ТОО носят видовой характер, основы родовой правосубъектности ТОО сцементированы Гражданским кодексом. И если те или иные видовые особенности отдельных товариществ, закрепленные в законодательстве, противоречат основам правосубъектности ТОО, то в силу верховенства в иерархии нормативных правовых актов должен применяться ГК. Мы утверждаем, что необходимость перерегистрации товарищества в случае изменения состава его участников является всего лишь видовой особенностью: она обязательна для ТОО с численностью до 100 участников и не требуется для ТОО с большей численностью. Это доказывает, что регистрации как таковой не придается значения правового основания приобретения гражданских прав и обязанностей, то есть это не родовой признак ТОО. Если бы регистрации придавалось такое значение, тогда требовалось либо образовать новый вид коммерческих юридических лиц, либо с ней не следовало бы считаться в силу противоречия Гражданскому кодексу, поскольку перечень оснований возникновения и прекращения прав участника как основа определения личностного субстрата правосубъектности ТОО содержится и может содержаться только в ГК.

Кроме того, не только правовой статус одного и того же вида товариществ не может быть различен, но и юридически нелогичным был бы подход, при котором одна и та же сделка - продажа доли при одних и тех же субъектах, том же предмете и той же цене требовала бы или нет своей регистрации в зависимости от такого второстепенного признака, как количество участников в составе продавца доли. Но юридическая логика логикой, а может быть, законодатель решил по-иному, и тогда нужно основываться на законодательстве, на том, что есть, а не на том, что должно быть. Именно в последнем ключе трактуются С. Климкиным изменения в Закон о ТОО, согласно пункту 1-1 ст. 22 которого прием нового участника, преобразованного из акционерного общества с числом участников сто и более, оформляется путем внесения записи в реестр.

Следует все же исходить из того, что существуют различные способы принятия лица в состав участников ТОО.

Во-первых, это прием в состав ТОО нового участника, который оформляется договором о присоединении к учредительному договору товарищества (п. 1 ст. 22 закона), либо путем внесения записи в реестр участников товарищества (п. 1-1 ст. 22 закона). В этом случае прием нового участника не сопровождается выбытием одного или нескольких прежних участников, то есть количество участников товарищества увеличивается. Поскольку в ТОО с количеством участников менее 100 прием нового участника оформляется договором о присоединении к учредительному договору товарищества, а такие изменения в учредительные документы без перерегистрации юридического лица являются недействительными, то моментом возникновения прав и обязанностей нового участника будет являться момент перерегистрации юридического лица, которая в этом случае носит характер правообразующего юридического факта. Что же касается ТОО, преобразованного из акционерного общества с числом участников сто и более, то прием нового участника в такое товарищество оформляется путем внесения записи в реестр участников товарищества. (В соответствии со ст. 16-1 закона в случае преобразования акционерного общества с числом акционеров сто и более в товарищество с ограниченной ответственностью учредительный договор не заключается. Документом, подтверждающим право на долю в уставном капитале товарищества с ограниченной ответственностью, преобразованного из акционерного общества с числом участников сто и более, является выписка из реестра участников товарищества. Ведение реестра участников товарищества с ограниченной ответственностью осуществляется профессиональным участником рынка ценных бумаг, имеющим лицензию на осуществление деятельности по ведению реестра держателей ценных бумаг (регистратором). Порядок ведения реестра участников товарищества с ограниченной ответственностью определяется договором, заключенным между регистратором и товариществом, а также внутренними документами данного регистратора, регулирующими его деятельность по ведению реестра участников товарищества).

Поскольку запись в реестр - это способ ведения регистрации, то следует вывод о том, что без такой регистрации права участника не возникают. Анализируемый способ принятия нового участника позволяет отказать лицу в приеме в товарищество (например, участники ТОО не желают принимать в ТОО лицо, подавшее заявление о приеме, по мотиву его непрофессионализма или даже личных качеств). В этом случае даже решение участников о принятии нового лица не породит для него прав участника без регистрации этих прав. Сходные проблемы возникали в жилищно-строительных кооперативах при принятии в их состав новых членов. Члены семьи пайщика, являющиеся наследниками паенакопления и проживающие совместно с ним, приобретают преимущественное право на вступление в ЖСК, и общее собрание ЖСК не может отказать им в приеме в число пайщиков. Другим наследникам в приеме в ЖСК может быть отказано.

Во-вторых, существуют способы принятия в состав ТОО нового участника, когда новому лицу не имеют права отказать в принятии (например, при получении доли по наследству, покупке доли, становлении участником при преобразовании АО в ТОО). В этих случаях регистрация принятия является только учетным фактом, поскольку уже имеющееся право не может возникнуть вновь лишь благодаря его регистрации. Правила, изложенные в п. 1 ст. 22 закона и регулирующие порядок приема в ТОО нового участника, рассмотренные выше, к данным способам принятия участников в состав товарищества не применяются.

Таким образом, имеются два принципиально разных режима возникновения прав участника товарищества: 1) путем вынесения решения о приеме и регистрации приема и 2) путем приобретения доли. Перерегистрация юридического лица и внесение записей в реестр при втором способе вступления в товарищество не могут быть ничем иным, как учетными операциями.

Важным аргументом в пользу того, что перерегистрация товарищества лишь фиксирует права и обязанности приобретателя доли ТОО, а не создает их, является правило, установленное Законом РК от 18 марта 2004 г. «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам государственной регистрации юридических лиц», согласно которому для перерегистрации хозяйственных товариществ по основанию изменения состава участников представляется документ, подтверждающий отчуждение (уступку) или переход права выбывающего участника на долю в имуществе (уставном капитале) в соответствии с законодательством РК и учредительными документами. В качестве подтверждающего документа, упомянутого в изложенной норме, подразумевается, в том числе, и договор об отчуждении доли. Следовательно, именно такой договор прекращает права и обязанности выбывающего участника и порождает соответствующие права и обязанности приобретателя доли. Перерегистрация же товарищества лишь оформляет эти права и обязанности.

Не соответствует общим положениям об обязательстве вывод автора о том, что, поскольку учредительный договор и устав подлежат нотариальному удостоверению, а договор о приобретении доли изменяет содержание учредительного договора и устава, то последний также подлежит нотариальному удостоверению, без чего является недействительным. Перечисленные факты не находятся в соотношении основного и акцессорного обязательства, когда акцессорное во многом разделяет судьбу основного. Договор о приобретении доли не изменяет содержания того же учредительного договора. Эти договоры взаимосвязаны, как, скажем, генподрядный и субподрядный договоры, но юридически вполне автономны, они относятся к разным видам гражданско-правовых договоров и подчиняются собственным требованиям о содержании и форме, порядку заключения, исполнения, прекращения и изменения. Законодательные акты нигде не требуют нотариального удостоверения сделки купли-продажи доли как таковой.

Следующий вопрос касается момента выхода участника из полного и коммандитного товарищества. Мы пришли к выводу о том, что этот момент совпадает с моментом перерегистрации хозяйственного товарищества по следующим причинам. Законом прямо предусмотрено, что участник вправе сделать заявление об отказе от участия в полном (коммандитном) товариществе (п. 1 ст. 16 Указа Президента РК, имеющего силу Закона, от 2 мая 1995 г.). Именно это заявление является односторонней сделкой, содержащей волеизъявление участника, направленное на прекращение у него соответствующих прав и обязанностей. При этом закон устанавливает, что такой отказ по общему правилу должен быть заявлен не менее чем за шесть месяцев до фактического выхода из товарищества (п. 2 ст. 16 указа). Таким образом, следует вывод, что с момента подачи заявления (совершения волеизъявления) участник сохраняет соответствующий статус до так называемого момента фактического выхода, который в законе прямо не определен. Однако в качестве обязательного условия продолжения товариществом своей деятельности в случае выхода участника законом установлены внесение соответствующих изменений в учредительные документы и перерегистрация товарищества. В связи с этим полагаем, что именно момент внесения изменений в учредительные документы, который обязательно совпадает с перерегистрацией товарищества (п. 1 Правил государственной регистрации юридических лиц от 23 апреля 1999 г.), и является моментом фактического выхода участника из товарищества и, соответственно, моментом прекращения у него прав и обязанностей участника товарищества.

Необоснованным представляется довод С. Климкина, что раз уменьшение уставного капитала ТОО, изменение его наименования и заключение договора между отчуждателем доли и ее приобретателем помещены в качестве оснований перерегистрации в одну, первую часть п. 6 ст. 42 ГК, то это означает, что они оцениваются законодателем с точки зрения их правовой природы и роли как равные по своей значимости юридические факты, получающие юридическое признание лишь после государственной перерегистрации.

Во-первых, помещение тех или иных правовых понятий в одну часть статьи Гражданского кодекса вовсе не означает, что эти правовые понятия являются однопорядковыми явлениями. К примеру, в п. 1 ст. 9 ГК перечислены различные способы защиты права. Но это не означает, что реституция и компенсация морального вреда являются одинаковыми по значению и последствиям способами защиты права. Во-вторых, изменение наименования ТОО и уменьшение его уставного капитала в большей мере влияют на отношения ТОО с третьими лицами, главным образом кредиторами, нежели изменение состава участников, которое затрагивает внутренние отношения в ТОО. И, в-третьих, уменьшение уставного капитала способно сыграть роль юридического факта и без перерегистрации юридического лица: в соответствии с п. 7 ст. 27 закона уменьшение уставного капитала при нарушении установленного порядка (например, без перерегистрации ТОО) является основанием ликвидации товарищества.

И, наконец, последнее. Наш оппонент, говоря о значении перерегистрации как моменте прекращения (возникновения) прав на долю, ставит знак равенства между фактом перерегистрации и фактом фиксации возникновения соответствующих прав и обязанностей, либо указывает, что выписка из реестра является документом, подтверждающим право на долю. Здесь мы полностью согласны с ним. Остается лишь непонятным, как эти верные посылки позволили отнести фиксацию прав и обязанностей или документ, подтверждающий наличие прав и обязанностей, к явлениям, порождающим права и обязанности на долю в хозяйственном товариществе? Фиксируется и подтверждается то, что уже имеется в наличии, порождается то, чего не было.

Мы согласны, что нормы о правовом статусе участников хозяйственных товариществ нуждаются в совершенствовании как с точки зрения законодательной техники, так и по существу, но правоприменение, основанное на действующем законодательстве, не может опираться на недостаточно убедительные аргументы в пользу того понимания смысла соответствующих правовых норм, которое предложено нашими оппонентами.

__________________________________________________________

[1] См.: Е.Суханов, А.Маковский. Еще раз о хозяйственном праве, текущем моменте и об ошибках. Т..Мамутова. Хозяйство и право, 2001, № 8. С.17

[2] См.: Постановление Кабинета Министров РК от 9 ноября 1994 г. «Об утверждении Инструкции о порядке приемки продукции и товаров по количеству и качеству».

[3] Цитируется по: М.И.Брагинский, В.В.Витрянский. Договорное право. Книга первая. Общие положения. Изд. второе. М., Статут. 1999. С. 472.